Встреча Владимира Путина с театральными деятелями. Расшифровка
На сайте Президента России опубликована полная расшифровка встречи Владимира Путина с деятелями театра:
В.Путин: Уважаемые друзья! Коллеги!
Думаю, что всем нам особенно приятно встретиться сегодня именно здесь, в Ярославле, в колыбели нашего театрального дела. Здесь был создан первый профессиональный театр, как нам всем хорошо известно, для посещения именно широкой публикой.
Символично, что мы собрались именно здесь, в том числе в преддверии Года театра в нашей стране.
Хотел бы поздравить всех с этим событием. Театр у нас любят, ценят и по праву гордятся театром, нашими актёрами, драматургами, которые во все времена вносили существенный, заметный вклад, причём вклад высшей пробы в национальную и мировую культуру.
Театр соединил музыку, вокал, живопись, танец и стал, наверное, самым популярным, многогранным видом искусства, отличается уникальной способностью к постоянному развитию и обновлению. Даже в век интернета не утратил своей актуальности. Почему? Потому что он живой организм, откликается постоянно на злобу дня.
Хочу подчеркнуть значение того дела, которому вы служите. Знаю, что есть много вопросов по тому, как организовано это дело, тому, как идёт работа в этой сфере.
Мы только что с Александром Александровичем [Калягиным] говорили, у него есть свои соображения, свои оценки того, что происходит. Думаю, что мы в неформальной обстановке, непринуждённо об этом и поговорим.
В завершение хотел бы отметить, что влияние театра на общество, культуру в целом, безусловно, колоссально, огромно. И можно сказать прямо, это, с одной стороны, определяет большую заинтересованность государства в развитии и поддержке театрального искусства, а с другой – повышает ответственность самих деятелей театра за своё творчество.
Уверен, что вы и ваши коллеги активно готовились к Году театра. Давайте подумаем о том, как он должен быть организован, поговорим о том, что нужно сделать, для того чтобы это не было пустым звуком, для того чтобы это пошло на пользу обществу, стране и, конечно, театральному делу.
Пожалуй, на этом я бы завершил. Давайте просто неформально перейдём к работе, к обмену мнениями.
Пожалуйста, Александр Александрович.
А.Калягин: Владимир Владимирович, Вы встречаетесь с нами регулярно и с каждым из нас, имеете возможность так собирать такую прекрасную компанию выдающихся актёров и режиссёров. Спасибо Вам большое.
Я знаю, что Вы действительно неравнодушны и действительно откликаетесь на наши просьбы и на наши проблемы. Сегодня поделятся с Вами ещё некоторыми проблемами, если я сразу предоставлю слово.
Хотел бы вначале поблагодарить, я это скажу на сцене, но я сейчас хочу поблагодарить. Благодаря Владимиру Владимировичу Путину мы открываем Год театра. Благодаря усилиям Ольги Юрьевны Голодец, благодаря Администрации Президента, благодаря Министерству культуры и, конечно, нашему Союзу театральных деятелей открываем Год театра. Спасибо Вам, Владимир Владимирович. Это почти эпохальное событие для всех нас.
Сейчас я предоставлю слово Валерию Владимировичу Фокину. Пожалуйста.
В.Фокин: Владимир Владимирович, перед тем как коллеги остановятся на важных, острых наверняка вопросах, я просто хотел тоже Вас поблагодарить за [Театральную] олимпиаду. Год назад Вы дали благословение этому проекту, Вы дали ему старт.
И хотел поговорить о хорошем, потому что потом пойдут проблемы. А о хорошем – я имею в виду олимпиаду. Потому что хочу Вас проинформировать, что это совершенно колоссальное событие. Мы надеемся, что оно пройдёт очень эффектно, очень полезно и очень хорошо, потому что более 30 стран будет участвовать. Это театральный марафон, который откроется 15 июня в Петербурге, пройдёт, и будет закрываться, я надеюсь, при Вашем участии, через год – в конце ноября уже 2019 года. То есть в течение нескольких месяцев будет активное выступление более 25 театров из 30 стран. Это лучшие коллективы Европы и мира.
Кроме этого у нас программа, на Дальний Восток мы выезжаем, там гастролируем и вывозим. Встреча с японцами во Владивостоке, они приезжают из Токио, показывают мастер-классы, программа такая. И вывозим три иностранных коллектива в города регионов. То есть не только в Петербурге, но вывозим их в регионы. Будет ещё и региональная программа. Это тоже очень важно.
У нас ещё программа российских национальных театров. Пять-шесть национальных театров России: якуты, калмыки (вот сидит главный режиссёр Борис Манджиев), и все будут к нам приезжать. Очень интересная программа – помимо образовательной программы экспериментальные программы.
Но, когда говорю о хорошем, хотел бы сказать, что меня, я честно признаюсь, несколько удивило, хотя я человек уже немолодой и меня трудно удивить. Дело в том, что многие коллективы и худруки вот этих иностранных коллективов, несмотря на трудности и сложности обстановки, в том числе международной, с огромным удовольствием хотят к нам приехать. Некоторые даже перенесли свои контракты на поздний срок, для того чтобы приехать. Это говорит о чём? Я думаю, это говорит о том, что авторитет театра, его школа, его традиции – это то, что их очень увлекает, то, что их держит, чем они интересуются. Это, я считаю, очень большой положительный знак.
Ещё раз благодарю Вас. Мы уже начали рабочие визиты. Всё пока идёт нормально. Нам помогает и Правительство, и Ольга Юрьевна, и Владимир Ростиславович, и город, и Петербург, все там задействованы.
Ну а теперь, наверное, вопросы начнутся и проблемы.
Спасибо.
В.Путин: То, что к нам и к вам едут ваши коллеги, в том числе и из-за рубежа, нет ничего удивительного. Потому что в любой сфере и в любой отрасли, где мы являемся лидерами, к нам, несмотря ни на какие политические интриги, всегда едут и всегда с нами общаются и работают. Что касается техники и науки, например ядерные исследования, все едут и с удовольствием с нами работают, потому что мы лидеры. Во всяком случае, одни из лидеров.
То же самое касается и театра. Театр зародился когда в целом? В 534 году до нашей эры. Но именно в нашей стране он приобрёл такое качество и такой размах, которого нет нигде в мире. Нигде. И школ таких нет нигде. Само собой разумеется, и кинематограф развивается, и театр развивается. Но такой сети государственных театров нет вообще нигде в мире, это точно совершенно. Это абсолютно очевидный факт, медицинский, что называется. Это даёт о себе знать, такой уровень государственной поддержки. Я уверен, что будут мысли, как это лучше сделать, или мысль о том, как было бы лучше чего не делать со стороны государства. Мы сейчас поговорим об этом поподробнее. Но всё-таки это факт. Такой сети театров нет нигде. А это, повторяю, даёт о себе знать и отражается на качестве. Поэтому, конечно, едут. Я очень надеюсь, что и поедут.
И вторая в этой связи мысль о том, что всё-таки искусство должно объединять, а не разъединять. Поэтому то, что хотя бы искусство нам удаётся сохранить вне политики, – это очень хорошо, это очень радует. И надеюсь, что мероприятия, которые мы наметили, в том числе те, о которых Вы сказали, все эти соревновательные, но это условно, все соревновательные, тем не менее это очень хорошо. Это значит, что мы вполне можем достигнуть целей, которые перед собой ставим.
В.Фокин: Владимир Георгиевич продолжит. Тоже о хорошем.
В.Урин: Нет, о хорошем я говорить не буду, поскольку я директор. Постараюсь сосредоточиться на каких-то проблемах.
В.Путин: Владимир Георгиевич, мы с Вами совсем недавно встречались, но не при таком большом стечении народа и не под камеры, и Вы мне там уже о плохом говорили. Скажите что-нибудь о хорошем.
В.Урин: Хорошо, я скажу о хорошем. И, может быть, всё-таки о том, о чём, может быть, есть смысл подумать и о чём поразмышлять.
Я должен сказать, что у меня (как начался разговор), лет 50 назад это было, я был студентом, и Михаил Ильич Ромм – великий советский кинорежиссёр – написал статью, в которой сообщил о том, что в связи с развитием кино и телевидения театр умрёт. Развернулась колоссальная дискуссия: кто-то говорил, что он умрёт, кто-то говорил, что нет, он не умрёт никогда. Мы с вами сегодня в XXI веке и отмечаем Год театра, поэтому, я думаю, что в данном случае, несмотря на то что он был великим советским кинорежиссёром, он был неправ.
А поговорить я хотел о двух вещах, о двух проблемах, с которыми мы сталкиваемся. Я, помимо того что занимаюсь своей работой, ещё и преподаю. И должен Вам сказать, что – сейчас Школа-студия Московского художественного театра, где я возглавляю кафедру продюсирования, только что прошла аккредитацию, – количество бумаг, которые заполнялись, для того чтобы пройти эту аккредитацию, с точки зрения человека, который этим занимается, зашкаливает за все возможные варианты.
Дело в том, что мы занимаемся делом и профессией, которая передаётся из рук в руки. Есть Олег Павлович Табаков, который воспитал замечательных, потрясающих артистов в нашем российском театре, и все эти имена Вы прекрасно знаете, это люди, кому Олег Павлович своим даром артиста из рук в руки передавал это. Вне компетенций, вне стандартов, вне всех прочих вещей, которыми сейчас изобилует образование.
Я думаю, что меня коллеги в этом смысле поддержат. Только закончилась аккредитация, нас собрал ректор и сказал: «Из Министерства образования пришли новые стандарты».
С.Куценко: С 1 января.
В.Урин: Ничего не изменится в образовании, и все, кто преподавал, занимался и передавал свой опыт и свою профессию будущим, всё равно будут это делать точно так же. Но опять количество необходимых бумаг… Причём составляются эти бумаги в Министерстве образования всё-таки людьми, с моей точки зрения, не понимающими специфики театрального искусства.
Если это возможно, всё-таки Министерство культуры Российской Федерации, где существуют специалисты, которые занимаются конкретно этими вопросами, можно ли всё-таки, чтобы первым институтом, я не знаю, какие параметры должно курировать Министерство образования, но всё-таки Министерство культуры вело эти вопросы, потому что оно всё-таки понимает реальность специфики этого. Вот это первая проблема, о которой я хотел бы сказать.
И вторая проблема. Я думаю, что за этим столом не нужно говорить, я думаю, что всё равно московские и петербургские театры находятся в особой ситуации. Чего греха таить, и финансируются федеральные театры, петербургские театры и так далее. Мы прекрасно понимаем, что сложилась такая бюджетная практика, что существует разделение на федеральный бюджет, на региональный и на муниципальный. И мы знаем, как муниципальные и федеральные, региональные бюджеты часто бывают не в состоянии финансировать в должной мере сегодня культуру, в том числе и театр.
Более того, я должен сказать, что в этом смысле Министерство культуры сегодня, и не только Министерство культуры, делает очень много. Возникает программа помощи малым городам России, причём достаточно серьёзная программа, на которую выделяются очень серьёзные средства. Возникает серьёзное дополнительное финансирование для детских театров и театров кукол. Сегодня для российских городов появились гранты. Но всё равно разница существует.
Я только что был в городе Екатеринбурге на круглом столе и встречался со своими коллегами. Они рассказывают, и мне даже стыдно говорить о том, что имеем мы здесь, в Москве, и как они трудно живут. Они многие даже не получают средств на новые постановки.
Началась работа и над законом о культуре. Рабочая группа собралась. Мне кажется, что там есть одна из очень важных идей в концепции, что всё-таки в вопросах финансирования культуры границы возможностей финансирования разных источников должны быть, мне кажется, очень серьёзно продуманы и прописаны. Я понимаю необходимость построения бюджетной системы, но, ещё раз повторяю, в слишком неравных условиях живут в этом смысле театры.
Приведу один пример. Музыкальное искусство – дорогое искусство, музыкальный спектакль стоит невероятно дорого. Сегодня в мире развита такая форма, как копродукция, то есть когда собираются два-три театра и одновременно делают постановку. Она идёт, предположим, в Большом театре, в Новосибирском театре, в Красноярском театре, и деньги они делят даже не поровну, а большую часть – в первый театр, меньшую часть – во второй и третий. Это серьёзная помощь, в том числе, кстати, российским театрам. Сегодня это невозможно сделать по Бюджетному кодексу, поскольку понятие собственности чётко разделено.
У нас был выпущен замечательный спектакль, и по ряду, к сожалению, объективных, субъективных причин он недолго прожил на сцене Большого театра. Замечательное, потрясающее оформление спектакля «Борис Годунов». Красноярский театр оперы и балета меня просит: «Владимир Юрьевич, отдайте оформление». Не могу. Особо ценное имущество и разные уровни бюджетов. Надо пройти такое количество инстанций для согласования с Министерством культуры, с Росимуществом, чтобы передать это в другую собственность, что ты зарекаешься, говоришь: «Нет, это достаточно сложно». Мы даём им, причём даём безвозмездно, приходит Счётная палата и говорит: «Почему безвозмездно? Вы должны брать аренду». Я говорю: «Не могу я с Красноярского театра оперы и балета брать аренду». – «Должны». Я привёл эти примеры только для того, чтобы, когда мы в дальнейшем будем делать закон, мы понимали, на что мы посягаем. Мы посягаем на определённую исключительность с точки зрения построения бюджетной системы. Даже в предварительном разговоре на рабочей группе у Антона Эдуардовича уже финансовая группа сказала: «Нет, это невозможно». Финансисты, я имею в виду Министерство финансов.
Я понимаю, на что им нужно. Но если мы говорим о том, что в этом смысле у искусства особая ситуация и необходимо сегодня думать. Я сейчас в данном случае не за себя, у нас, слава богу, всё благополучно. Более того, мы ещё должны понимать: российские театры сегодня по покупательной способности не могут делать билеты такими дорогими, какие делают в Москве и Санкт-Петербурге. Это вторая проблема, о которой я хотел сказать.
И третья проблема, о которой я хотел сказать. Ревякина, которая сидит напротив меня, Мария Евсеевна. Дело в том, что 27 лет назад, лёжа на пляже в Ялте, мы придумали целой группой людей фестиваль «Золотая маска», и должен Вам сказать, что за эти годы любой фестиваль, особенно там, где есть награды, где есть призы, всегда вызывает споры: не тому дали и так далее. Но мне кажется, что сегодня, хотим мы того или нет, но это абсолютно очевидно, и, например, я этим горжусь, что мы 27 лет назад этот фестиваль придумали. Когда я приехал к Михаилу Александровичу в Москву и рассказал ему (Ульянова я имею в виду), он всячески поддержал этот фестиваль. Он возник первый с московского, а потом он стал российский. Он сегодня реально объединяет Россию, он вызывает споры, он вызывает разные точки зрения. Но мне кажется, что сегодня этот фестиваль очень во многом, в том числе и благодаря тому, что мы сидим сегодня здесь, потому что Союз театральных деятелей сегодня, благодаря этому фестивалю, творчески состоятелен. Мы смотрим эти театры и так далее.
У меня есть две цифры, о которых я хочу сказать. В «Маске» участвовало за это время, за 25 лет его существования, более 400 театров, состоялось свыше 3700 показов фестиваля, и география «Золотой маски» объединила 138 российских городов. То есть это по-настоящему, причём такого фестиваля в мире прецедентов нет, чтобы это был фестиваль драматических театров, театров юного зрителя, театров кукол, театров оперы и балета и театров оперетты.
Я хочу подарить Вам, я понимаю, что у Вас времени нет, но будет время, полистайте, посмотрите.
В.Путин: Спасибо большое.
Во-первых, по поводу высказывания Рома – это понятно, он был выдающийся кинематографист, первые шаги делал кинематограф, и естественно было от него услышать, что театр умрёт, все сюда, идите все сюда и деньги давайте сюда – это всё понятно.
Думаю, что, так же как музыка, так же как танец, так же как вокал, и театр никогда не умрёт. Больше того, если театр умрёт, то и кинематографа, скорее всего, не будет. Потому что мы знаем, что наиболее удачные, даже в нашей практике советской, российской, вещи, которые любят миллионы, родились, начинались из театра. Но это уже специалисты по этому вопросу поспорят и выскажутся.
Я что бы хотел сказать на конкретные проблемы, которые Вы подняли. Мне кажется, многое нужно сделать, используя сегодняшнюю нормативную базу. Насчёт сдачи в аренду – можно сдать (по-моему, законодательство позволяет) за минимальные деньги, символическую плату, за рубль, и тогда арендная плата будет назначена, но цель достигнута.
Может быть, там есть и другие вопросы, требующие более тщательного и взвешенного подхода к ним. И наверняка есть. Обещаю вам, что по итогам нашей сегодняшней встречи будут даны поручения в различные ведомства, министерства, в Правительство. Я поговорю с депутатами Госдумы.
Там, где нужно будет вносить изменения в законодательную базу, мы это сделаем настолько, насколько это возможно. Но, конечно, Вы правы. Наверное, там многое такое архаичное. Может быть, нужно и вносить изменения в Бюджетный кодекс.
Что касается уровня заработных плат и так далее. Одинаковый уровень в столичных учреждениях и периферийных, видимо, тоже не очень правильный, потому что уровень жизни разный. Одно дело получать 80 тысяч в Москве, где стоимость жизни большая, а другое дело – где-то в другом месте, где стоимость жизни гораздо ниже.
Поэтому это нужно, безусловно, всё учитывать. И конечно, многое зависит от целесообразности самой сети. Как ни печально это говорить, удобно или неудобно, но это тоже важно, оптимизация сети или оптимальность сети тоже имеет значение. У нас почти 650, 649 или 648 государственных театров в стране, я уж не говорю о других. Я же не случайно сказал, такого нет нигде.
Поэтому губернаторы, руководители регионов (мы будем с ними встречаться накануне Нового года, я тоже скажу об этом обязательно) должны ясно понимать, что они делают, и не плодить нищету. Но если уже создано что-то или уже функционирует, это, безусловно, требует поддержки и внимательного отношения.
И дело не только в театральных деятелях, дело в людях, которые ходят туда. Меня тоже критикуют за то, что идея возникла на Дальнем Востоке создать центры, театральные центры, центры подготовки специалистов на месте, создать условия для проживания специалистов и для слушателей этих школ музыкальных и танцев и так далее.
И в Сибири мы такой центр должны создать, в Севастополе, Калининграде. Мне один коллега, не будем показывать пальцем, говорит: «Да там от Кемерово до Новосибирска всего три часа». Три часа – это небольшое расстояние по времени, но далеко не каждый житель Красноярска, тем более человек, который занимается непростым физическим трудом, шахтёр, поедет в Новосибирск или семью повезёт, чтобы сходить в театр.
Оптимальность этой сети, она, конечно, должна быть продумана, и лишнего не нужно, но то, что есть, нужно сохранить. Конечно, я с этим согласен. От этого будет зависеть и уровень доходов. Это, к сожалению, даже мы с вами, в таком благородном собрании, не решим сразу, но проблемы понятны.
М.Ревякина: Владимир Владимирович, простите, как раз оттолкнувшись от того, что Вы сейчас говорили про оптимизацию. Это не всегда бывает такой хороший прогноз, потому что иногда, к сожалению, чиновники в регионах под словом «оптимизация» подразумевают объединение.
В.Путин: Объединение или закрытие. Понятно.
М.Ревякина: Да.
Более того, у нас уже есть, Александр Александрович, тревожные сигналы: Псков, Новгород, Карелия, Тюмень, Глазов. То есть пытаются объединить.
А.Калягин: Я показал Владимиру Владимировичу.
М.Ревякина: Да, уже говорили об этом. Но, если можно, я вначале о хорошем…
В.Путин: Мария Евсеевна, сразу же хочу поправиться, если неправильно понят.
Я когда говорил «иметь оптимальную сеть», «иметь оптимальную структуру», я не сказал, что нужно заниматься оптимизацией. Это просто нужно иметь в виду, что плодить новые и новые учреждения, не давая возможности развиваться тем, которые существуют. Вот я о чём говорил.
М.Ревякина: Это понятно.
В.Путин: Дабы взяли и создали там, потому что кто-то пришёл (хороший человек, хороший знакомый или уважаемый человек): «Ну, давайте создадим ещё».
А этих, которые уже существуют, забыли, бросили. Вот я о чём. Я имел в виду не заняться сейчас немедленной оптимизацией, читая «в виде объединений», «за ликвидацию» и так далее. Я имел в виду иметь просто оптимальную сеть, думать об этом на перспективу.
М.Ревякина: Понятно. Разрешите?
Просто, поскольку здесь директоров мало, всего четыре человека, все остальные – наши коллеги, люди творческие, но я бы хотела начать с таких очень хороших новостей, связанных как раз с тем, что в Год театра сейчас проработано оргкомитетом во главе с Ольгой Юрьевной, Министерством культуры, Союзом театральных деятелей, регионами очень большая программа, которая называется «Театральный марафон».
И 18 января «Театральный марафон» открывается в Приморском театре, во Владивостоке, и дальше передаётся эстафета, то есть в каждый регион (85 регионов будет занято), это Федеральный центр по гастролям делает, по крайней мере, сейчас уже программа твёрдо утверждена на первые три месяца начала года, с передачей, пока комитет думает, как будет выглядеть это, как, знаете, на Олимпиаде передача эстафеты.
Кроме того, это будут все 85 регионов, как я сказала, и Союз театральных деятелей будет проводить форумы в восьми округах, которые будут не просто связаны именно с гастролями, а именно с конкретным обсуждением того, о чём говорил Владимир Георгиевич, – закон о культуре, стратегия развития театрального дела до 2030 года и все те вопросы, наболевшие, – о ПТУ так называемых, которые у нас тоже есть в сфере театра, всё то, что нам необходимо.
Затем в городе Грозный будет большой фестиваль национальных театров, с апреля «Золотая маска» проведёт свои гастроли – лучшие номинанты и лауреаты, Дальний Восток, Сибирь, Урал, Карелия, Удмуртия и так далее. И 19 января мы открываем в Москве то же самое – Год театра – гастролями прославленного Большого драматического театра.
Р.Фурманов: 100 лет.
М.Ревякина: Да, 100-летие БДТ, в Московском художественном театре, мы хотим Вам передать замечательную афишу. И мы очень надеемся, что, как в Москве, это будет большой, серьёзной отправной точкой, когда 100-летие театра, Год театра, юбилей «Маски» – 25 лет, о чём говорил Владимир Георгиевич, после этого уже подведение итогов «Театрального марафона» пройдёт на Санкт-Петербургском форуме в ноябре и закончится в декабре в Калининграде. То есть вся эта цепь огромных событий с самыми разными операторами и с обсуждением, она завершится.
Кроме того, там есть вопросы школы, спасибо, что Министерство культуры поддерживает. Потому что мы понимаем, что так называемый лучший спектакль, отобранный в «Маску», который идёт с января по апрель, к сожалению, жители регионов не видят, потому что нереально сейчас приехать в Москву даже на 2–3 дня, купить билет, отсидеть в гостинице, непонятно как заплатив, поэтому придумана такая программа онлайн-трансляций, прямые трансляции в кинотеатры.
За эти четыре года в 107 городах жители смогли посмотреть лучший спектакль и лучшие и оперы, и балеты, и драмы, и мы эту программу продолжаем. А также это будет на портале культуры, на платформе «Яндекса».
В.Фокин: Ещё у нас участвуете в мероприятиях?
М.Ревякина: И ещё мы с Валерием Владимировичем. И хотела бы ещё затронуть как раз, уже не говоря о законе культуры, то, что мы предполагаем все вместе обсуждать, всем театральным миром, всё-таки не опускать руки по поводу работы над существующими законами.
Могу сказать, что какие-то очень серьёзные сдвиги есть в законе о независимой оценке качества. Не знаю, может быть, худруки не все об этом знают, но мы, директора, прекрасно знаем, когда два года мы боролись с Министерством труда, то есть у нас установлены были такие экраны, когда покупаешь билет или обслуживаешься в сберкассе, ты должен поставить оценку: «хорошо», «плохо», три, четыре, один, два.
Точно так же было в театре: на 30 вопросов зритель должен был ответить. То есть вопросы очень странные: как вам кресла, мягкие или не мягкие, как вам оборудование на сцене? Что может зритель понимать в оборудовании? Ничего. В итоге зритель выходит, ставит – что? Оценку спектаклю. Не понравился ему спектакль у Ширвиндта, он ставит ему пару, и всё.
И в итоге первого года выяснилось, что у нас самый лучший театр по баллам – это театр кошек Куклачёва, и на последнем месте – Большой театр вместе с театром Вахтангова, где-то так. Но по этой независимой оценке качества всё-таки благодаря союзу и Госдуме удалось перебороть это. У нас теперь только один критерий доступности остался.
Второй вопрос – это нормативы. Что такое нормативы? То есть были расписаны нормативы. Я почему об этом говорю? Потому что они всё время возвращаются. Мы не хотим этого. Мы с трудом отбили, спасибо Министру культуры, который своим приказом это отменил.
Например, 0,2 часа художник-сценограф должен потратить на один квадратный метр ясного неба росписи, 0,4 часа – на роспись, если оно грозовое. А если уж это водный пейзаж – 1,8 часа.
Гримёр. Мы уже смеялись, что актёр – сколько слов в минуту должен сказать вообще? Сколько раз фуэте должна балерина протанцевать? Вот такие нормативы были. Отменены. Слава тебе, господи. Но главное, чтобы не возвратились.
В.Путин: Но нормативы по фуэте всё-таки есть?
М.Ревякина: На это Урин лучше ответит.
Сейчас прошёл первое чтение закон об административных нарушениях, вернее, дополнение. Это борьба с перекупщиками. Это, конечно, просто катастрофа для Москвы. Мы сейчас посчитали в Театре наций.
Мы за прошлый сезон запустили зрителей. Мы не можем их не запустить, потому что люди купили у перекупщиков, на их сайтах (сайты-близнецы) билеты. И мы посчитали, сколько заработали.
У них заклеена цена, и мы понимаем – ну что, люди купили. Вот аналогичный сайт Театра наций, внизу мелко написано, что он не является официальным, зритель же это не видит. Точно так же в Большом театре.
В.Урин: В Большом театре на «Щелкунчике» около миллиона долларов только за 22 спектакля (новогоднем «Щелкунчике») заработали перекупщики. Это по самым скромным подсчётам.
М.Ревякина: Они же налоги не платят. Театр выпускает продукт, а они его продают. Надеемся, что пройдёт второе чтение.
Сейчас приведу несколько примеров. Может быть, они покажутся смешными, но не хотелось бы шершавым языком плаката об этом рассказывать, но это касается всех нас.
Например, мы, допустим, выбираем, Женя Миронов решил, что Валерий Владимирович Фокин будет ставить спектакль, обговорил с ним, какой. Для того чтобы нам контракт заключить с Валерием Владимировичем Фокиным, мы делаем вид и заполняем бумаги о том, что у нас, оказывается, конкурсирует Могучий, Фокин и Туминас, и мы якобы выбрали Туминаса. Это горы бумаг, а у нас шесть постановок в сезон.
В.Фокин: Меня выбрали…
М.Ревякина: Да.
В.Урин: А почему? Ты сказала, что Фокина. Перепутала.
М.Ревякина: Потому что Туминас дешевле оказался. (Смех.).
Что с нас требуется? У нас через казначейство не пройдёт ни одна оплата, если мы сейчас, в декабре и январе, не вывешиваем полный план на год. У нас шесть постановок, среди них «Стиляги», «Дядя Ваня», Могучий, Рыжаков. Мы должны прописать в плане закупок всё. Декорации Могучего – я из него вытрясти их не могу до сих пор, какая сценография будет, костюмы.
В.Путин: Как Вы сказали, «Стиляги» и среди них Могучий.
М.Ревякина: «Стиляги» – это другой.
Понимаете, план закупок в творческой организации, в театре, сделать невозможно. Потому что, даже когда режиссёр выпускает спектакль, он меняет что-то, это процесс ведь, понимаете, арифметически не прогнозируемый, поменять ничего не можем. Мы можем сделать так: расторгнуть контракт с Могучим, потом через какое-то время Римасом, потом оформить новый. И эта бесконечная череда этого маразма 44-го ФЗ.
Дальше. Я вам сейчас зачитаю очень интересный документ. У нас есть актёры. Вот я взяла первый акт, Юля Пересильд, все мы её знаем, прекрасная актриса. Что здесь написано? «Акт приёма-передачи оказанных услуг по контракту такому-то с гражданкой Юлией Пересильд о том, что артист сдал представителю театра, то бишь директору, а представитель театра принял услуги Пересильд. При сдаче оказанных услуг артист предоставил представителю театра исчерпывающую информацию об оказанных услугах. Претензий по качеству объёма и срокам представитель театра к артисту не имеет. Подпись: Люлякина и Пересильд». И таких 400 артистов, у нас все договоры.
А заместитель Жени Миронова сидит и всё время пишет экспертную внутреннюю оценку, это есть такое положение в законе, что должна существовать внутренняя оценка. Он пишет: «К гражданке Пересильд, поставщику услуг, ИНН такой-то, претензий нет. В ходе экспертной оценки выявлены следующие недостатки: не выявлены». Например, она играет в рассказах Шукшина. И таких бумаг горы. Понимаете? Это тоже 44-й.
Внешняя экспертиза – тоже 44-й. Значит, мы должны, например, если мы покупаем музыку Щедрина, то должны провести внешнюю экспертизу, где её взять, кто может оценить эту музыку, или покупаем пьесу. Или у нас срочный ввод артиста, заболел человек, вечером надо срочный ввод сделать.
Для того чтобы подписать контракт, нам нужно 10 дней, нам нужно вывесить на сайте, он должен отвисеться после этого. Понимаете, мы на самом деле год назад проработали с Государственной Думой, Комитетом по культуре (низкий им поклон за огромную поддержку за все эти годы) поправки в 44-ФЗ, мы честно его отдали, Госдума честно его передала в вышестоящую инстанцию. Прошёл год. Можно я Вам тоже передам сейчас? Мы очень ждём, что это как-то сдвинется и поправится.
В.Путин: Нет более высокой инстанции, чем Государственная Дума.
М.Ревякина: Видимо, ещё всё-таки существует.
Заканчивая своё эмоциональное выступление, просто хочу ещё раз сказать, что нас, конечно, очень беспокоит, что иногда количественная оценка в культуре всё-таки должна иметь достаточно ограниченное применение. Почему?
Потому что количество зрителей, и оно существует в госзадании, это совершенно правильно: мы должны отчитываться за деньги, которые мы получаем, и как мы их тратим. Но, понимаете, есть спектакли, на 100 процентов заполняемые, например это прекрасные комедии, «Номер тринадцать» во МХАТе – это битком всегда и так далее, а есть спектакли сложные, на которые если придёт 70 процентов – это очень хорошо, потому что зритель и актёр – это два сообщающихся сосуда, это всё энергетика, есть умный зритель.
Мы должны не только ставить комедии, наше искусство не должно коммерциализироваться, мы не должны повышать цены на билеты, да мы и не можем уже, потому что другие условия наступили. И конечно, денежно-стоимостные характеристики тоже не должны иметь превалирующий размер. Мы понимаем, что мы должны зарабатывать деньги от доходов, и мы их тратим по 223-ФЗ, с которым тоже висят проблемы примерно такие же.
Но мы стали играть больше спектаклей, я говорю про Театр наций. Если мы играли 305 в 2016 году, сейчас мы играем 459, а зарабатываем примерно одни и те же деньги, то есть пошла интенсивность. Мы качаем интенсивность, и не только мы. А уж в театрах регионов, куда мы много очень ездим, это вообще катастрофа бывает. Понимаете? Потому что если здесь мы договариваемся с Министерством, объясняем, и нас слышат, то на местах бывает очень тяжело. Невозможно! Мы ездим по стране, и мы очень много встречаемся.
Но «как нам реорганизовать Рабкрин»? Как-то нужно нам внести изменения в этот проклятый 44-й, хороший, нужный, но изменения в разрезе театра.
В.Путин: Хорошо, мы с рабочей инспекцией разберёмся отдельно, с рабоче-крестьянской. Но что касается 44-ФЗ, мне казалось, что там уже принимались решения по упрощению.
М.Ревякина: Какие-то – да. Но то, что я Вам передала, – нет. Год назад мы передали и очень просим.
Р.Фурманов: После Вашего поручения, кстати.
М.Ревякина: И очень просим, чтобы всё-таки сдвинулась эта работа.
В.Путин: Понимаю. Там бюрократия такая тяжёлая. Я Вам обещаю, что мы поработаем с этим.
Согласен, конечно, многие вещи кажутся архаичными и совершенно неприменимыми к сфере искусства, не только театрального, так же как, кстати говоря, к сфере оборонки. Это очень похожие вещи.
Потому что там невозможно провести конкурсы по ряду вопросов. Но там есть один институт, который занимается определённой тематикой. Там хоть проводи, хоть не проводи, всё равно, кроме него, ничего не сделаешь. Так же и у вас.
Но я это понимаю. Мне странно, что до сих пор эти вопросы окончательно не решены. Но позанимаемся, я вам обещаю.
М.Ревякина: Спасибо.
В.Кириллов: Добрый день, Владимир Владимирович!
Добрый день всем, кого я не видел! От имени принимающей стороны, ярославцы мне не простят, если я этого не скажу, Владимир Владимирович.
18 лет назад Вы у нас были, и совершенно замечательный праздник был – 250-летие нашего театра. И до сих пор не ликвидирована одна несправедливость, с моей точки зрения, историческая.
На родине первого русского театра, дамы и господа, нет своего дома актёра. То есть того учреждения не лишнего, которое будет объединять все театры, все творческие союзы земли Ярославской.
Дома актёров у нас нет. Есть в Вологде, есть в Воронеже замечательный Дом актёра, во многих-многих городах, на родине первого русского театра, Владимир Владимирович, этого нет. Благодаря Вашей поддержке, благодаря поддержке всех, кто здесь сегодня за этим столом, мне кажется, мы сможем эту несправедливость ликвидировать.
Думаю, те, кто работает в провинции, тоже меня поймут и поддержат. Для того чтобы театр мог приглашать молодых актёров, для того чтобы у них был интерес поехать в провинциальный театр на год-два, надо иметь какой-то запас жилья – это театральные общежития, служебные комнаты, служебные квартиры.
Но провинциальным театрам, мне кажется, это совершенно необходимо. Выпустился студент в московском вузе, замечательный, хороший, потрясающий, Москва не сильно приняла, можем взять в провинцию и предоставить служебное жильё, и это сразу, мне кажется, даст свои результаты.
В.Путин: Вы знаете, это лёгкий вопрос для меня, потому что 70 процентов для решения этого вопроса – это Дмитрий Юрьевич должен заняться здесь, в Ярославле. То же самое касается руководителей регионов Российской Федерации в других субъектах. Почему? Потому что театр региональный.
В.Кириллов: Министерский.
В.Путин: Вы – министерский?
В.Кириллов: Мы – федеральный, Владимир Владимирович.
В.Путин: Дима, нужно помещение для Дома актёров. Подберёте?
Д.Миронов: Владимир Владимирович, проработаем этот вопрос.
В.Путин: Я говорю: «Подберёте?» – «Проработаем». Всего год как губернатор…
Дмитрий Юрьевич, надо подобрать, поищите. А мы постараемся отфинансировать всё, что касается стройки, ремонта, реконструкции. Мы это сделаем, можно даже из Резервного фонда выделить эти деньги.
В.Кириллов: Вчера в программе «Время» услышал то, что Вы говорили о Победе, юбилее Победы. В 2019 году великому маршалу Фёдору Ивановичу Толбухину, нашему земляку, 120 лет. Освободитель Европы, руководитель Крымской операции. Он один из 16 человек, которые награждены орденом Победы.
Владимир Владимирович, если кому-то поступит наше письмо от Ярославского региона сделать выставку одного ордена, для того чтобы Фёдор Иванович, наш земляк (орден Победы), чтобы в Ярославле побывал на День Победы.
В.Путин: Хорошая идея. Спасибо.
А.Айгумов: Такая же проблема в Дагестане.
В Дагестане тоже 12 национальностей, и 12 национальностей имеют свой театр. Та же проблема с актёрами, та же проблема с Домом СТД. 25 лет тому назад был СТД в Дагестане, сгорел дотла. 25 лет бьёмся, меняются руководители, а положение остаётся одинаковое. На всём Северном Кавказе, начиная от Адыгеи и кончая Дагестаном, я знаю все театры, поскольку мне поручено от СТД курировать Северный Кавказ.
Владимир Владимирович, в Махачкале на Центральной площади есть Ваши слова, когда Вы были в 90-е годы: «Я полюбил Дагестан, и ещё больше дагестанцев за их мужество и преданность России». Ваши слова на площади. Поэтому Дагестан для Вас небезразличен, я знаю.
И Вы прислали сегодня человека – Васильева Владимира Абдуалиевича, который действительно занимается и наводит полный порядок в Дагестане. Но я очень Вас прошу: обратите внимание на актёров периферийных театров.
Мизерные, оскорбительные заработные платы. Во-первых, они не имеют ни общежития, ни квартир, по 50–60 километров из одного города в другой добираются артисты театров. Как это решить?
Мне всего лишь девятый десяток сейчас, я смотрю на них и думаю: уйду на тот свет, так и останутся актёры с этими мизерными окладами. Не могут они, бедные, существовать и заниматься творчеством, полностью отдаться творчеству. То туда мотаются, то сюда, чтобы где-то копейку заработать.
А творчество это не прощает. Творчеству надо отдаваться целиком, как сказал Станиславский, иначе творчества нет. Я Вас очень прошу: обратите на это внимание, помогите.
В.Путин: Хорошо.
Я и с Владимиром Абдуалиевичем поговорю, и посмотрим, что по поводу Дома актёра можно сделать.
А.Айгумов: Он замечательный, такой порядок делает в республике.
В.Путин: Я знаю. Он старается именно на совесть работать.
А.Айгумов: Да, очень старается.
М.Бычков: Позвольте сказать два слова. Я тоже работаю в регионе, в Воронежской области, в Воронеже. И хотел бы сказать, как выглядит ситуация с театральной практикой там – в центре России, не из Москвы, не из Петербурга.
С одной стороны, нам очень приятно, я присоединяюсь с Александру Александровичу, что дело, которым мы всю жизнь занимаемся, стало в центр внимания у государства – Год театра. Прекрасно, слава богу.
Но вообще у меня ощущение, что наш российский театр действительно, Вы правы абсолютно, уникальный и являющийся достоянием не только нашей страны, а всего человечества. Насколько он должен существовать всё-таки вопреки правилам игры, которую ему предлагают общество и государство.
Просто мы занимаемся этим достаточно давно, и когда Вы говорите в разговоре о театре слово «учреждение», мне больно это слышать, потому что я 35 лет занимаюсь этим, работал в театре и шёл в театр, когда никто даже не помышлял о том, что театр можно назвать учреждением.
Как только его ни называли за эти годы – и культурно-зрелищное предприятие, и ещё придумали какие-то неудачные обороты. Люди, действительно, тысячелетиями ходят в театр.
В.Путин: У нас и в Советском Союзе всегда называли учреждениями культуры, так и было.
М.Бычков: Кстати, об учреждениях культуры. Сейчас я знаю, что во многом наши проблемы всё-таки из-за несовершенства этих самых правил игры, то есть мы, извините, белее или менее талантливо делаем свою работу, а люди, которые должны придумывать правильные государственные правила, это делают не очень талантливо, они не могут придумать нормальные законы и правила игры.
В.Путин: Если бы они были талантливыми, как вы, они бы работали в театре. (Смех.)
М.Бычков: Похоже, что Вы правы.
В.Путин: Например, я фактически в театре работаю.
М.Бычков: Это всё-таки усовершенствование нормативно-правовой базы.
Недавно имел возможность познакомиться с этой самой концепцией нового закона о культуре. Вы знаете, впервые за много лет прочитал там очень-очень интересные вещи. Мне кажется, что если в рамках этой концепции закона о культуре будет принят закон о культуре, наконец что-то начнёт меняться. То есть придумано то, что Вы сейчас сказали. Учреждения культуры – особая форма организации дела, не относящаяся к учреждениям как таковым.
И самое главное, что тогда изменится и снизится значение количественных параметров в оценке, которые сейчас превалируют и, в общем, их 99 процентов. Качество не оценивает никто, почти невозможно. Я скажу о том, как можно оценить качество.
В.Путин: Качество могут только зрители оценить.
М.Бычков: Нет, не только.
В.Путин: А кто?
М.Бычков: И мы сами прекрасно понимаем. Слава богу, у нас есть Союз театральных деятелей, который нас объединяет. Мы знаем, как работают коллеги. Понимаете, авторитет, репутация в любом мастерстве – это всё-таки важная вещь.
В.Путин: Согласен.
М.Бычков: И то, что Союз объединяет российский театр, и то, что сейчас мы, в общем, едины – это ситуация уникальная. И, кстати говоря, один из лучших инструментов, который применяет СТД для этого объединения, – это фестиваль «Золотая маска».
Это фестиваль, где профессионалы судят профессионалов, где мечтают все получить маску. Я мечтаю очень, хотя так и не могу никак этого добиться, не дают. Но, поверьте мне, это безденежная премия, притом что ни копейки за ней не стоит. За ней стоит только признание коллег. И эта независимая театральная премия действительно сегодня один из немногих инструментов оценки качества работы.
В.Путин: Наверное.
М.Бычков: Я сейчас читал программу («Культура» называется или как-то) о том, что мы к 2024 году на 15 процентов повысим посещаемость театра.
Понимаете, какая штука? Как это делается? Это значит, что в каждое учреждение, как Вы говорите, учредитель приводит показатель: вы должны в следующем году повысить на три процента, потом ещё и так далее. И никто не посчитал, а с какого старта мы начали. Извините, у меня в театре 100-процентная посещаемость. Мне куда повышать на 15 процентов? Хотя, уверен, что те, кто придумывали эту программу, скажут: «Ну, мы ведь хотели, чтобы в целом по региону».
Есть те, у кого 30 процентов, и им есть куда расти, а в целом по региону, может быть, и поднимется на 15. Извините, это вопрос квалификации тех, кто работает на местах.
И перехожу к ещё одному тезису. Всё, что за эти годы удавалось сделать, в основном происходило при борьбе или преодолении сопротивления, косности, непонимания тех, кого принято называть чиновниками.
К сожалению, этот конфликт художника и чиновника, вообще творческого учреждения и того, кто призван от государства ему помогать организационно, финансово, к сожалению, жив, он жив. И на местах он сегодня оборачивается иногда кошмарными вещами.
Я уже не говорю об оптимизации, это всё, думаю, будет как-то преодолено, но происходят дикие вещи. Недавно в Новосибирске пытались просто снять директора большого театра «Глобус» и устроить на его место какого-то депутата или его помощника просто потому, что местные товарищи так между собой решили.
Перед этим в Красноярском крае, в Минусинске, очень известного худрука, который много лет держал этот театр на высоком уровне, отстранили от административного и финансового руководства, потому что пришли деньги на реконструкцию. И он не должен был участвовать в этом процессе.
В.Путин: Могу себе представить.
М.Бычков: Владимир Владимирович, что важно?
Важно, мне кажется, и это уже тоже есть в решениях и концепции, чтобы при решении кадровых вопросов в нашем деле Союз театральных деятелей имел бы своё слово. Чтобы не просто с ним советовались, а чтобы была принята некая обязательная рекомендация. Извините, визирование, санкционирование.
В СТД есть достаточно компетентных специалистов, которые знают, чем хороший театральный директор отличается от плохого. Они знают, кого можно назначить художественным руководителем театра, а кто только по названию режиссёр или продюсер. Понимаете? Они всегда разберутся. И в этом смысле было бы очень здорово, если бы в Год театра такие решения были приняты.
Вообще мы все друг друга слышим, знаем, живём достаточно дружно. Мне кажется, что сегодня российский театр находится на подъёме. Во многом, кстати говоря, но не могу сказать, что вопреки всей этой бюрократической системе. Нет! Система поддержки малых городов дала огромные результаты. И то, что сейчас с детскими театрами началось, это тоже очень важная вещь.
Но, в принципе, сегодня театр на подъёме, потому что у нас были нулевые годы, когда ещё не набрал такой мускулатуры чиновничий, бюрократический аппарат, когда ещё не были придуманы эти окончательные, так сказать, скрепы и путы в виде регламентации всего, когда мы ещё не начали бороться с коррупцией и так далее, когда можно огурцы в театр покупать просто в соседнем киоске, не объявляя в интернете конкурс на покупку огурцов. Понимаете?
И свобода была, извините. Тогда даже разговоров о цензуре не было. А сегодня мы говорим: у нас нет цензуры. Значит, что-то в воздухе появилось, желание ввести цензуру на самом деле есть.
Вообще я в своей жизни встречал одного чиновника, который правильно относился к культуре, – это знакомый Вам Алексей Васильевич Гордеев. Понимаете, это человек, благодаря которому очень многое в регионе было сделано, или благодаря тому, что он не вмешивался и доверял.
В.Путин: Он специалист по огурцам как раз. (Смех).
М.Бычков: И по многому другому.
Вы знаете, он самым важным занимается. Любая экономика начинается с сознания, начинается с души, и он все эти годы говорил это. Так вот, он ушёл в Правительство, дай ему бог здоровья, я уверен, что в российском сельском хозяйстве всё будет хорошо. Но всё началось заново. И эта проблема попыток введения цензуры, регламентации, все эти вещи возвращаются, с этим надо что-то делать.
Очень жду, что, действительно, закон о культуре будет принят. Очень надеюсь, что произойдёт, как я понимаю сейчас, утверждение на уровне Совета Федерации и Вашего закона о меценатстве, который мы очень ждём, очень. Потому что просить у Вас, чтобы повысили зарплату артистам в Дагестане или Воронежской области, невозможно.
Знаете, как это будет сделано? В среднем по региону за счёт того, что специалисты с низкой зарплатой будут уволены и оставлены только высококвалифицированные ставки – так ведь делается. Уже в театрах нет уборщиц, гардеробщиц, билетёров, охранников, это на аутсорсинге, это всё мухлёж по поводу того, чтобы выполнить обещание и отчитаться перед Вами с цифрами. На самом деле всё очень сложно. Так, может быть, закон о меценатстве поможет, если он реально заработает? Если мы тогда недостающие в бюджетах регионов средства будем брать у предпринимателей? Они худо-бедно что-то сегодня зарабатывают и могли бы часть отдавать на развитие культуры.
И не могу не сказать ещё о том, что нас объединяет. Мы все следим за так называемым центральным делом, которое сейчас уже в открытом суде… Это очень важная вещь. Слава богу, это открытый процесс. Мы знаем, что наши товарищи год в мучениях провели.
А сейчас мы слышим, как они аргументированно доказывают то, что занимались своим делом без всякой злонамеренности. Мы все ждём справедливого завершения этого процесса. Так же как мы ждём, что театр в нашей судьбе изменит всё, хоть немножечко, но в лучшую сторону.
В.Путин: Спасибо.
Михаил Владимирович, закон о меценатстве может быть хорошей добавкой к «обеду», но он не решит всех проблем. Особенно если, как некоторые хотели бы, это меценатство будет за счёт недоплаты в государственную казну в виде налогов.
Многие, я слышал об этом, и мне часто говорят: давайте мы вместо налогов такого-то и такого-то объёма будем платить меньше, а эти деньги отдадим туда-то, туда-то – на здравоохранение, искусство и так далее. Но это не меценатство.
Меценатство – когда люди дают средства из своих собственных доходов, а не за счёт сокращения государственных налогов. То есть это, в конечном итоге, тоже из государственного кармана. Здесь нам нужно с вами вместе выработать оптимальные варианты работы финансирования учреждений подобного рода.
Как бы вы их ни называли, всё равно государство должно и понятийный аппарат сформулировать. Я с учёными встречаюсь часто, им не нравится, что академия наук – это учреждение.
М.Бычков: Извините, здесь не принято Вас перебивать, но забыл сказать одну вещь.
В.Путин: Но все это делают…
М.Бычков: Владимир Владимирович, есть идея создать так называемый институт театра, то есть собрать специалистов, которые занялись бы как раз правильным формулированием и сбором статистики и вообще наших театральных проблем.
Потому что теория, имею в виду театральный менеджмент, не творчество, не искусствоведение, имею в виду институт, который занимался бы вопросами театра.
В.Путин: Михаил Владимирович, это вторая тема, которую я хотел тоже затронуть.
Год театра тем и хорош, что мы имеем возможность как бы поговорить обо всём и нащупать золотую середину там, где она нужна. Вы сейчас сказали: нужны специалисты по менеджменту в сфере искусства и театрального дела. А до этого Вы вспомнили о замечательном руководителе, художественном руководителе театра, которого сдвинули в Красноярске, по-моему, с должности директора театра, потому что пришли деньги на реконструкцию.
Может быть, в этом и есть что-то такое, явно не очень приятное, кто-то хочет просто других людей поставить на этот денежный поток. Вполне вероятно. А может быть и другая ситуация, может быть, просто руководство края или кто там принимает такие решения на уровне муниципалитета, посчитало, что этот человек, будучи замечательным деятелем искусства, не справится просто с этим денежным потоком, у него нет соответствующих знаний. Я просто не в курсе этого.
Понимаете, здесь нужно разобраться тоже с этими функциональными обязанностями, где художественное руководство, а где руководство финансами. Я не говорю, что это нельзя объединять, но надо просто принять какие-то общие решения на этот счёт.
А если уже художественный руководитель занимается финансовой деятельностью, тогда он должен нести ответственность за эту финансовую деятельность, и нельзя в какой-то момент сказать: что от него хотите, он же творческий работник?
Творческий работник – занимайся творчеством, а несёшь ответственность за финансы или подписываешь финансовые документы – ты должен понимать свою ответственность, предусмотренную действующим законом.
Просто это на ясном глазу, спокойно, по-честному надо с этим разобраться и принять решение, чтобы всем было понятно, на основании чего принимаются те или другие решения, и потом руководствоваться этими соображениями. Но, извините, это всё-таки повод нам для того, чтобы поговорить на эту тему и раз и навсегда, насколько это возможно, какие-то базовые вещи утвердить.
М.Ревякина: Когда принимались Основы государственной культурной политики, там прописывалось о том, что необходимо создать фонд развития культуры, который мог бы быть как раз, о чём говорил Михаил сейчас, немножко и альтернативой, и поддержкой финансирования, но на основе статистики и знаний.
Например, мы знаем, что Фонд президентских грантов – экспертный, и огромное количество различных фондов НКО стали получать средства – это огромная радость для людей. И этот фонд развития культуры, возможно, тоже мог бы быть…
В.Путин: Первичный источник – всё равно бюджет.
М.Ревякина: Может быть, деньги от меценатов туда бы привлекались.
В.Путин: Согласен, может быть. Да, Вы правы.
М.Ревякина: Как раз это прекрасно.
В.Путин: Да, может быть, Вы правы. Надо над этим подумать.
Что касается закона, хорошо, что Вы об этом вспомнили. Я бы очень хотел, чтобы под руководством Александра Александровича все вы приняли участие в этой работе и пальцем показали, так же, как здесь показано, что является приоритетным, что является важным, что является оптимальным с точки зрения регулирования в этой сфере.
Пожалуйста.
Ю.Соломин: Я хотел сказать вот что.
Так много уже сказал предыдущий оратор. Мне кажется, Год театра должен запомниться надолго, хорошо. Хорошо, а не просто какая-то организация что-то сделает больше. У нас огромное количество театров (больше, чем в Европе), – у нас, в одной России!
У нас помимо, я не буду перечислять города с большими, тот же Ярославль и ряд других театров, потрясающие, большие и в Сибири, но не надо забывать, что существует очень много малых городов, где тоже есть театры.
Абсолютно согласен с предыдущим товарищем, что нельзя их забывать. А нельзя забывать ещё и изначально. Я 50 лет работаю со студентами, выпускаю много, но работают мало. Они не хотят уезжать в малые города. Почему? Потому что условий нет, начиная от квартир и кончая зарплатой. Главное, они не умрут с голоду, но на стадионе или где-нибудь на вокзале они ночевать не могут.
А дальше, если они роли играют, они не смогут сделать то, что им подсказывает сердце. Понимаете? Я очень болею за них. Я из провинции, из глубинки, из Забайкалья. Я помню своих первых артистов, которых запомнил в этом театре, – Агафонов, Яковлев, сын которого, кстати, работает в Ленинграде, работал. И Крупнова, я их запомнил.
Я увидел спектакль «Любовь Яровая», афишу, и думал: «Как же любовь может быть яровой?» Потому что тогда была пшеница яровая какая-то. И я пошёл, меня родители повели на этот спектакль. Я посмотрел – это сила, это мощь, и я этого никогда не забуду. Я хочу, чтобы мои внуки, правнуки и так далее, получали это не только в Москве и Петербурге. Хочу, чтобы они получали это и в больших, и в малых городах. Что сделать?
У Министерства культуры есть два года, и мы этим пользуемся, вернее, они нам предлагают, и мы с удовольствием выезжаем, большие театры, я знаю, театры Москвы и Петербурга выезжают. Я в прошлом году был в Чите. Вы даже не представляете, что это такое для этих людей. А там граница, между прочим. Я уже эту тему касаюсь.
И ещё, быстро. Если Вы меня понимаете, то я не буду на мелочах останавливаться. Сейчас говорят, наборы будут сокращать в театральные вузы, государственные институты и так далее. Я за то, чтобы сокращать. Но я за то, чтобы не оставлять здесь, неизвестно для чего, в центральном районе, ребят, которые оканчивают институты, снимаются в массовке, имеют какую-то мзду за это, но они перестают творчески работать.
Я не знаю, как это сделать, но в Год театра что-нибудь подумайте. Есть технические люди, которые в этом понимают больше. Я – эмоциональный человек. Но дело в том, что нельзя допускать, чтобы год, два, три человек не работал по профессии. В любой профессии, будь ты врач, будь ты сапожник, будь ты артист. Я уже не говорю о балете. Это тоже искусство. Пусть этот Год театра запомнится навсегда многим. Закончил – нужно отработать хотя бы один сезон, уехать.
Я убеждаю своих учеников, потому что знаю, когда я учился, когда мои товарищи уехали в Хабаровск, они в Перми работали, они в Ростове работали. И они стали артистами, они стали заслуженными. К сожалению, уже многих нет. И когда сейчас ездишь, говорят: «Ой, Михайлов, Тисненко». Их уже нет, но их помнят, понимаете, потому что они уехали.
Принять какой-то закон. Я не знаю, как это можно сделать. Или: получил образование – будьте любезны хотя бы государству сказать спасибо, а за это нужно поехать туда, где ты нужен. Но для этого все области, большие города, губернаторы должны создавать условия. Это немного: два, три, пять, десять, плюс врачи.
Я имею некоторое отношение к образованию и академии. Я там пытался говорить, что медицина, образование и культура (искусство) создают нацию. Я – ребёнок войны, я это всё помню. Я сегодня ехал сюда (летел, ехал), и почему-то у меня в голове, я пел песню «Давай закурим, товарищ, по одной…» Я все их знал. Почему? Это сердце, и я сейчас так говорю, потому что я не могу молчать.
В.Путин: Юрий Мефодьевич, думаю, что мы в этом направлении и должны предпринять самые действенные шаги, а именно, здесь уже говорили коллеги по поддержке региональных театров, это не простые, конечно, вопросы, связанные с материальным обеспечением, но мы обязательно будем этим заниматься, конечно, вместе с регионами. Для этого мы и организуем Год театра. Это же Год не московского и не питерского театра – это Год театра вообще.
Реплика: Совершенно верно.
В.Путин: Поэтому над этим будем работать обязательно. Вы правы полностью.
Б.Манджиев: Меня очень обрадовало Ваше сообщение, что Вы в конце года будете встречаться с губернаторами. Огромная просьба настроить их на Год театра, потому что прошлые какие-то года культуры проходили просто так, не было такого следа.
А сейчас есть шанс у нас, у деятелей театра. Наверное, по каким-то критериям Вы назначаете губернаторов, глав, рекомендуете. А что ты сделал в Год театра для своего региона? Этот вопрос, мне кажется, должен стоять на повестке дня целый год.
В.Путин: Борис Наминович,там есть критерии качества работы руководителя региона. Но в Год театра не обратить внимание на то, как складывается ситуация в регионе, было бы неверно.
Б.Манджиев: Так и бывает.
В.Путин: Мы как раз об этом с коллегами поговорили.
Б.Манджиев: Просто я ездил по национальным, как председатель Совета Республики, СТД, объездил все многонациональные регионы – не всё гладко по вниманию.
В.Путин: Я всё понимаю прекрасно.
Г.Лифанов: Владимир Владимирович, город-герой Севастополь.
Немного позитива хотел бы добавить. Всё-таки Год театра у нас в Севастополе уже длится четвёртый год, потому что за это время у нас, во-первых, сейчас с нуля строятся для бездомных театров два театра.
Во-вторых, сейчас мы готовимся к реконструкции главного театра. Ещё нам говорят, что будет у нас театр оперы и балета, и филиалы училищ тоже, спасибо большое, то есть мы становимся театральной столицей. Конечно, по количеству нам не догнать Москву и Петербург, но по качеству мы уже близко.
В.Путин: Да и не надо догонять по количеству…
Г.Лифанов: Но здесь возникает проблема. Мы в 2020 году уходим на реконструкцию, и возникает сразу же проблема.
В.Путин: Площадка?
Г.Лифанов: То есть мы с Вами говорили, когда встречались на Херсонесе, где нам жить это время, и гастрольная деятельность. Всё остаётся на том же уровне, потому что мы сейчас уже кричим, ходим, говорим, а нам говорят: «Да вам ещё проект не утвердили». Но мы знаем, если нам его утвердят, сразу же нас выкинут из здания.
В.Путин: Утвердят, точно. Мы обязательно этого добьёмся.
Г.Лифанов: Мне кажется, сейчас такое внимание к театрам, сейчас очень много реконструкций проходит по стране, и какое-то, наверное, общее положение нужно выработать о театрах, которые уходят на реконструкцию, потому что проблемы у всех одни и те же.
В.Путин: Да, я знаю. Мы решали это для БДТ в своё время…
Г.Лифанов: Проблемы одни и те же. И, может быть, чтобы мы попрошайками не были. Очень важный момент.
В.Путин: Я услышал. Здесь коллеги из Правительства сидят. Думаю, что будем иметь в виду. И поговорю, конечно, с руководством Севастополя.
Пожалуйста, Сергей Филиппович.
С.Куценко: Владимир Владимирович, в продолжение слов Юрия Мефодьевича.
Во-первых, как бы тоже на правах хозяина, я и работаю в этом театре, и ещё и ректор Ярославского государственного театрального института уже 12 лет, как играющий тренер. И есть несколько проблем, одна из которых, например, по статистическим данным, – может быть, Минкультуры, может быть, другим каким-то данным, – оказывается, что в России существует переизбыток актёров.
Вот такая формулировка – «переизбыток актёров», в то время как наш вуз является «поставщиком», если можно так сказать, воспитателем высокопрофессиональных кадров для театральной провинции. Я, например, лично выпустил два курса для города Шахты Ростовской области (там 70 тысяч жителей, кроме театра, ничего нет) или, например, в Северске (закрытый город) Омской области, Новочеркасск.
Мы начинали с Севастополя очень давно. Мы это делаем уже очень много лет. В данный момент у нас 14 таких целевых групп для театров малых городов России. То есть они там работают и приезжают к нам на обучение, и педагоги ездят к ним. Разве это не говорит о том, что провинция востребует кадры?
В.Путин: Для Севастополя готовили?
С.Куценко: Мы начинали с этого города.
В.Путин: Когда?
С.Куценко: Это при Украине ещё было.
В.Путин: Вот корни аннексии кто закладывал. (Смех.)
С.Куценко: Сейчас идёт серьёзное сокращение бюджетных мест в театральные вузы, в том числе в московские, это не только в наши, провинциальные вузы.
Может быть, дифференцированно подойти к этому вопросу? Потому что, действительно, такой спрос на актёров в провинции, которых мы туда поставляем и учим, огромный, просто огромный. А у нас в 2019 году вообще 22 бюджетных места дали. Вот как нам быть, как нам жить?
Опять же, отталкиваясь от Юрия Мефодьевича, прекрасные московские школы. Боюсь навлечь на себя гнев коллег-ректоров, которых очень уважаю, из Москвы, мы с ними дружим, со всеми общаемся. Но ни один московский студент, окончив московский вуз, не уезжает из Москвы. А театры берут в лучшем случае одного с курса.
Значит, остальные что? Торгуют обувью или куда-то пристраиваются, в лучшем случае – сериал, это счастье. Поэтому, может быть, пересмотрите систему сокращения набора с точки зрения необходимости кадров. Это первое, что хотел сказать.
Второе. Несмотря на то что мы федеральное учебное заведение, как и театр Волкова, театральный институт, мы находимся на территории Ярославской области. И я не могу не сказать добрые слова о нашем губернаторе, Дмитрии Юрьевиче, который действительно на деле помогает нашему вузу.
И это так, это действительно так, потому что в очень трудный момент для нашего вуза он принял серьёзное решение и выправил ситуацию, которая могла бы быть просто патовой. Я не буду о ней сейчас говорить. Поэтому большое спасибо нашему губернатору Дмитрию Юрьевичу за поддержку и за работу.
Кроме того, знаю, что только сегодня уже об этом идёт разговор достаточно серьёзный, может возникнуть вопрос о строительстве нового общежития для Ярославского государственного театрального института. Это было бы просто прекрасно, просто здорово.
Общежитие есть, но оно сейчас не имеет тех необходимых слагаемых, которые нужны для современного общежития, кроме того, первый курс у нас не имеет, они все снимают, не хватает мест.
Поэтому если такое общежитие будет построено (и уже такая принципиальная договорённость есть и с Министерством культуры, огромное спасибо и Министерству культуры, и губернатору нашему), если это случится, это будет просто здорово.
Что касается поддержки малых городов, то уверяю Вас, что получается так, что наш вуз уже 16 лет выполняет эту функцию. Он как раз эти группы для театров малых городов и воспитывает. Это всё, что я хотел сказать.
Спасибо Вам большое.
В.Путин: Сергей Филиппович, я понимаю Вашу озабоченность. Честно говоря, не знал о каких-то сокращениях, вообще первый раз слышу, сокращениях набора имею в виду.
С.Куценко: Набора, да.
В.Путин: Но это вещь такая, которая требует профессионального анализа.
У нас ведь в своё время армия была в Советском Союзе три миллиона, до этого ещё пять миллионов была, а Российская армия – миллион. А все вузы в основном в Российской Федерации, и они оказались переразмеренными в значительной степени.
Это достаточно болезненная вещь была. Я не готов сказать, насколько это переразмерено или нет в театральном деле и подготовке кадров. Но, безусловно, Вы правы в том, что когда молодой человек приезжает в Москву или Питер, потом там и старается остаться. Основные театры, конечно, там, но всё-таки количество рабочих мест, если, как здесь выразились, шершавым языком плаката говорить, ограничено.
Поэтому, конечно, для провинции нужно готовить прежде всего в провинции, Вы правы. И поэтому призываю руководство Министерства культуры, конечно, с этих позиций смотреть на проблему, которую Вы сейчас подняли.
С.Куценко: Ещё буквально одна фраза…
Считаю, верно Министерство культуры сейчас это делает – упраздняются актёрские курсы у институтов культуры, потому что это не профессиональное воспитание. Я в качестве инспектора Рособрнадзора в своё время ездил по очень многим институтам культуры и видел эти выпуски.
Уж не говоря о непрофильных вузах, когда, например, юридический институт открывает актёрский факультет, имея на это лицензию. То есть это просто за гранью, такого просто не должно быть.
О.Меньшиков: Хорошо, а коммерческие курсы – это не за гранью? Коммерческие курсы театрального института?
С.Куценко: Абсолютно согласен с Вами. Платят деньги, и неизвестно кто выходит.
В.Путин: Согласен абсолютно с Вами. Надо обратить на это внимание. Это не только в этой отрасли, если позволено так будет сказать. Это везде так.
Юристов, помните, как готовили, экономистов? Где угодно, даже там, где нет профильного направления и нет специалистов, которые могут это делать.
Р.Фурманов: В Институте Герцена актёрские курсы платные.
С.Куценко: Совершенно верно.
Р.Фурманов: И без работы люди.
С.Куценко: Да. Они-то, простите, молодые люди, думают, что раз они получили диплом, то они артисты, значит, они требуют: дайте мне работу. И возникают очень серьёзные конфликты от этого, могущие перерасти в разные…
В.Путин: Министр здесь, всё слышит, мы ещё с ним поговорим на эту тему. Просто хочу вас проинформировать: зал 950 человек в сборе.
Давайте в завершение. Дмитрий Александрович, пожалуйста.
Д.Бертман: Одну минутку.
Во-первых, хочу Вас поблагодарить лично за то, что Год театра, потому что когда Вы называете в своих выступлениях слово «культура», например, то у нас у всех мурашки, и мы счастливы, и значит, нам начнут все помогать сразу, потому что Президент сказал «культура». А уж если Вы говорите слово «театр», то вообще это просто для нас жизнь дальше продолжается. Это очень важно, Владимир Владимирович.
У меня к Вам просто ещё есть одна просьба такая. Я Вам расскажу маленькую ситуацию, которую, может быть, вдруг Вы бы помогли решить. Вот музыкальные театры, ведь наши спектакли и наша деятельность – это связано с международной деятельностью очень серьёзно, то есть мы общаемся, и Большой театр, и «Геликон-опера», все мы оперные театры, это свободно конвертируемое искусство.
И вот такая ситуация, например. Я ставил спектакль в Германии, он там два сезона отошёл. Я договорился с нашими немецкими коллегами, что они нам отдают практически бесплатно дальше этот спектакль, у них он сходит, и я могу, имею возможность в Москву забрать европейский спектакль с замечательными декорациями, с костюмами.
Для того чтобы его ввезти в страну, я должен заплатить таможне больше в два раза, чем стоит производство этого спектакля здесь. Это помимо транспортных услуг. Опять же, это путь и сопродакшенам, и каким-то международным обменам, чтобы это как-то можно было сделать легче для нас, для культуры.
В.Путин: Хорошо. У нас ведётся протокольная запись, я не забуду это, поработаю.
В.Урин: Причём это очень небольшие объёмы.
Д.Бертман: И ещё хочу сказать: 15 лет назад, когда Вы мне вручали «Народного артиста», я Вас пригласил в театр «Геликон-опера». Вы сказали: «Времени сейчас нет». За это время построен потрясающий театр в Москве. Кстати, хочу сказать, что здесь сидят Олег Меньшиков, Владимир Машков – у нас у всех практически новые здания. Театр Ермоловой реконструирован….
О.Меньшиков: Секундочку, мы не новое здание…
Д.Бертман: У нас построен театр в Москве. Делаются грандиозные вещи… У Александра Александровича потрясающий театр. Просто из системы финансирования, я хочу сказать, у нас тоже сделана новая форма, которая отлична от федеральной: система грантов, субсидий и грантов. Это тоже очень здорово работает. Поэтому если будет у Вас возможность похвалить наше руководство…
М.Ревякина: Уважаемые коллеги, простите, Римас Владимирович хотел очень важное что-то сказать, а поскольку он виноват во всём, может быть, последнее слово…
Р.Туминас: Господин Президент, разрешите Вам передать светлое, очень светлое, лёгкое, красивое письмо-обращение, там что-то связано с человеком светлым, гением, большим актёром – это Михаил Александрович Ульянов.
Мы все мечтаем, и здесь изложены наши мечты, просьбы, чтобы появился в Москве ему памятник. (Аплодисменты.)
В.Путин: Дорогие коллеги! Друзья!
Хочу в завершение нашей беседы сказать, что мы сейчас говорим об открытии Года театра в России, и у нас такой, что называется, первый подход к снаряду в этой связи.
Это не значит, что он будет завершающим. Мы только начинаем работу, хочу вас поблагодарить за эту беседу.
Теги: Председатель , Год театра в России
