Что происходит с артистом?
Журнал "Театрал"
Мы всегда недовольны современным театром. Все время у нас кризис. Мне друзья говорят: «А ты помнишь такое время, когда театр не был в кризисе?» Действительно, кризис всегда. Может это и правильно, что театр так себя ощущает, может, поэтому и не стоит на месте, движется, развивается, ищет выходы. Находит их или еще больше себя загоняет в тупик. И снова ищет. В театр приходят люди неуемные: артисты – жадные до ролей, режиссеры, которые продолжают искать новые формы...
Старые не понимают молодых, молодые не слушают стариков. Я, к примеру, спрашиваю: «Ну, почему сегодня артисты так плохо говорят, почему выглядят статистами? Где личности, где масштаб? Их что, перестали учить?» А мне отвечают: «Так ведь время постдраматического театра, а в этом театре артист используется лишь как одна из игровых кнопок». Конечно, обидно быть «кнопкой», вспоминаешь более приятное: «Единственный царь и владыка сцены – талантливый артист». (К.С. Станиславский).
Ну ладно, бог с ним с артистом, пусть он только «кнопка», но и Пушкин, и Шекспир, и Гоголь – тоже «кнопки»? Почему над ними и всеми другими классиками так издеваются? И меня снова ставят на место, чтобы глупых вопросов больше не задавал. Мне объясняют, что театр, наконец, освободился от порабощения литературным текстом, нет больше повествовательной образности. Я несколько шокирован, но спросить, а где же смысл такого спектакля, вернее, перформанса или проекта (слово «спектакль» нынче тоже атавизм, я уже не решаюсь.
Мою иронию я хочу, чтобы правильно поняли. Постдраматический театр, постмодернизм или что-то еще подобное, пожалуйста, пусть существуют. Если есть адепты этого искусства, дай бог, чтобы оно было талантливо и нашло своего зрителя.
На новогодних каникулах, находясь в Нью-Йорке, посмотрел спектакли театра «Глобус». Билеты было не достать, английской труппе пришлось даже продлить на месяц гастроли. Зрители, стоя по четыре часа, заворожено смотрели эти спектакли традиционного театра Англии. Я сам смотрел с восторгом каждый спектакль, завидовал совершенству актерских работ. Наверное, можно и без постдраматического театра быть интересным современному зрителю.
А совсем недавно я увидел спектакль Льва Додина «Вишневый сад». Если честно, я давно мечтал об этих забытых ощущениях, когда сидишь в театре и понимаешь, что смотришь совершенное произведение. Такое со мной происходило очень давно, уже даже казалось, что больше не случится – и вдруг «Вишневый сад». Какие актерские работы! Как придумано пространство! В каждой детали, в каждом жесте столько смысла! Наверное, можно возликовать и во весь голос закричать: «Вот оно, торжество психологического театра. И вовсе не умер наш русский театр, господа!»
Но на самом деле, какая разница, психологический это театр или какой-то другой, главное, что подлинный и восхитительный. Додинский спектакль хочется рассказывать весь целиком, переходя от одной сцены к другой, описывать детали, жесты, фразы... Кричать браво каждому артисту, восхищаясь каждым отдельно, и тем, как они существуют вместе.
«Люди отвыкают слышать, менять интонацию. Мне кажется, в этом сегодня и есть смысл и необходимость подлинного театра, который бы возвращал людям способность расслышать человеческую интонацию. Расслышать дрожь человеческого голоса. Разглядеть глаза, увидеть, что слезы не льются потоком, как в сериале, а где-то они накапливаются…» – это из интервью Льва Додина перед премьерой «Вишневого сада».
Так все просто, понятно и точно. И пусть умные теоретики вещают про «состояние паратаксиса, охватывающее основные элементы театрального произведения». А мне важно, как и это было всегда, со сцены услышать живую человеческую интонацию.
